Неточные совпадения
Вместо ответа он увидел приближающееся к нему личико
девочки и пухленькие губки, наивно протянувшиеся поцеловать его. Вдруг
тоненькие, как спички, руки ее обхватили его крепко-крепко, голова склонилась к его плечу, и
девочка тихо заплакала, прижимаясь лицом к нему все крепче и крепче.
Старшая
девочка, лет девяти, высокенькая и
тоненькая, как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его шею своею длинною, высохшею как спичка рукой.
Она стояла, прислонясь спиною к тонкому стволу березы, и толкала его плечом, с полуголых ветвей медленно падали желтые листья, Лидия втаптывала их в землю, смахивая пальцами непривычные слезы со щек, и было что-то брезгливое в быстрых движениях ее загоревшей руки. Лицо ее тоже загорело до цвета бронзы,
тоненькую, стройную фигурку красиво облегало синее платье, обшитое красной тесьмой, в ней было что-то необычное, удивительное, как в
девочках цирка.
Райский опять поглядел на пустую комнату, старался припомнить черты маленькой Веры и припоминал только
тоненькую, черненькую
девочку с темно-карими глазками, с беленькими зубками и часто с замаранными ручонками.
Правда, прошло уже четыре года с тех пор, как старик привез в этот дом из губернского города восемнадцатилетнюю
девочку, робкую, застенчивую,
тоненькую, худенькую, задумчивую и грустную, и с тех пор много утекло воды.
«Сичас, сичас!» — раздался
тоненький голосок, послышался топот босых ног, засов заскрипел, и
девочка, лет двенадцати, в рубашонке, подпоясанная покромкой, с фонарем в руке, показалась на пороге.
Девочка робко, неловко, вся покраснев, кладет ему худенькую,
тоненькую прелестную ручонку не на плечо, до которого ей не достать, а на рукав. Остальные от неожиданности и изумления перестали танцевать и, точно самим себе не веря, молча смотрят на юнкера, широко раскрыв глаза и рты.
Девочки — подростки на другом угле площади уже водили хороводы и
тоненькими, несмелыми голосами пищали песню.
Связка сухих ветвей лежала на руке
девочки и, свесившись немного набок, обнажала полное загорелое плечико, привлекательно круглившееся на складках белой рубашки, которая прикрывала только до колен ее
тоненькие быстрые ножки.
Эта Верочка была во всех отношениях прелестная
девочка;
тоненькая, нежная и вместе с тем свежая, как только что снесенное яичко, с голубыми жилками на висках и шее, с легким румянцем на щеках и большими серо-голубыми глазами, смотревшими из-под длинных ресниц как-то всегда прямо, не по летам внимательно; но лучшим украшением Верочки были ее волосы пепельного цвета, мягкие, как тончайший шелк, и такие густые, что мисс Бликс долго билась по утрам, прежде чем могла привести их в должный порядок.
— Это я, дядя Антон, — отозвался
тоненький серебристый голосок в сенях, и в избу вбежала
девочка лет двенадцати.
Это была высоконькая,
тоненькая и очень хорошенькая
девочка.
Вера Николаевна и одета была
девочкой: вся в белом, с голубым поясом и
тоненькой золотой цепочкой на шее.
Он говорил почтительно, как будто это была не та Рая, с которой он некогда читал о королевнах Ренцывенах и Францылях Венецианских. Только когда он указывал на старшую
девочку,
тоненькую, светловолосую, с большими мечтательными глазами, то голос его опять слегка дрогнул.
Крохотная
девочка в ватном пальтеце и капюшоне, из-под которого только и видны были розовые щечки и носик, хотела подойти к совсем уже крохотной собачонке на тонких ножках, с
тоненькой мордочкой и трусливо зажатым между ногами хвостом.
На плечах он нес несколько связанных вместе узлов, образовавших целую гору, а за полу его суконного кафтана держалась
девочка лет восьми или девяти,
тоненькая, бледная и, видимо, испуганная.
Эта улица вела к женской гимназии, и по утрам, в девятом часу, по ней проходило много гимназисток; и первый он почтительно и серьезно кланялся
девочкам, самым маленьким из них, у которых были коротенькие по колена коричневые платьица,
тоненькие ножки и огромные ранцы, и они конфузливо отвечали.
Прибежала
девочка —
тоненькая, худенькая, лет тринадцати и лицом на черного похожа. Видно, что дочь. Тоже — глаза черные, светлые и лицом красивая. Одета в рубаху длинную, синюю, с широкими рукавами и без пояса. На полах, на груди и на рукавах оторочено красным. На ногах штаны и башмачки, а на башмачках другие с высокими каблуками; на шее монисто, всё из русских полтинников. Голова непокрытая, коса черная, и в косе лента, а на ленте привешаны бляхи и рубль серебряный.
И, наконец, рядом с Машей — «она» — странная, чудная, необычайная
девочка, злая и непонятная «чудачка», как ее называют подруги… Добра или жестока она? Умна или ограничена? Да что же она, в самом деле, такое — эта бледная,
тоненькая, зеленоглазая баронесса Рамзай? Кто она?
Все притихли, поняв, что затевается «история», поскольку Рамзай «подцепила» географа, и все это грозит серьезным скандалом. И не ошиблись. Ренталь густо покраснел, не сводя злого взгляда с
тоненькой зеленоглазой
девочки, осмелившейся сделать ему замечание.
И опять
тоненький палец Палани заскользил сначала по дну блюдца и затем, быстро перенесенный к лицу, с удивительной ловкостью забегал по носу, лбу, щекам и подбородку
девочки.
Над одной из лоханок наклонилась худенькая белокурая
девочка с жидкой косичкой совершенно льняных волос. Голубые глаза, несколько широкий нос, тонкие темноватые брови и длинные лучи ресниц на бледном личике — все в ней чрезвычайно привлекательно и мило. Что-то робкое, пугливое в каждом движении
тоненького тела, в каждом взгляде кротких, по-детски ясных голубых глаз, что-то стремительное и покорное в одно и то же время.
Он помог выйти толстой маленькой женщине в чепчике на голове и в клетчатом платке на плечах и высокой,
тоненькой и бледной
девочке лет двенадцати на вид, с белокурыми, отливающими золотом кудрями и кротким, миловидным личиком, напоминающим прекрасные лица ангелов, изображаемых на картинах.
Девочка росла, быстро научилась говорить по-русски и была допускаема для игр к маленькой Ксюше, которая была годом старше найденыша, но не в пример ее крупнее.
Тоненькая, худенькая фигура
девочки, похожей на большую куклу, видимо, была первым благоприятным впечатлением, которое она произвела на маленькую Строганову. Ксюша чувствовала над Домашей свое превосходство, и это прежде всего вызывало в ребенке симпатию к своей слабой и маленькой подруге; симпатия разрослась с годами в привязанность.
Ta серьезно, как взрослой, пожала
тоненькие пальчики
девочки…
Голос у него
тоненький и жалостный, как у больных
девочек, когда они обмогаются.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая
девочка, с своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями,
тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда
девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка.
Две
девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на
тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
Мало-помалу он узнал в ней, наконец, ту маленькую,
тоненькую и веселенькую
девочку, которую он оставил дома с теми, кому она закрыла глаза.
Девочка осторожно обмакивает перо и старательно выводит на
тоненьком листке дешевой почтовой бумаги...